В октябре исполнилось 2 года с момента вступления в законную силу отечественного закона о банкротстве физических лиц. За это время несостоятельными себя объявили более 40 000 граждан. В среднем в России на 100 000 человек населения приходится 28 банкротов – это 40 тысяч человек в год.
Для сравнения: в США ежегодно становятся банкротами около одного миллиона граждан, в Германии – 80-90 тысяч при численности населения в два раза меньшей. Уже понятно, что данный институт приживается на нашей почве с трудом.
Для среднестатистического российского должника личное банкротство остается практически недоступным, прежде всего, в связи с дороговизной процедуры. Услуги арбитражного управляющего, судебные издержки и проч. оцениваются в зависимости от региона в сумму от 50 до 150 тысяч рублей. Несчастные жертвы долговой кабалы, кого эта процедура реально могла бы спасти, остаются от нее в стороне. При всём при этом обеспеченные господа, чьи долги пропорционально их состояниям исчисляются миллионами и миллиардами, похоже, используют персональное банкротство не для тех целей, которые изначально предполагались инициаторами соответствующего закона.
У всех на слуху сейчас история Тельмана Исмаилова. Бывший владелец «Черкизона», легендарного ресторана «Прага» и самого дорогого в Турции отеля «Мардан Палас» ранее утверждал в СМИ, что из состояния в $600 млн у него осталось чуть больше 25 тысяч рублей наличными и земельный участок в Подмосковье — остальное он отдал кредиторам, крупнейший из которых банк ВТБ. Формально всё может быть и так — с точки зрения закона о личном банкротстве человек действительно отдал всё, что мог. Вот только отданные активы по странному невезению оказываются «дырявыми» — живые деньги из них давно выведены. На днях турецкие СМИ сообщили, например, что семизвездочный «Мардан Палас» не только закрыт, но уже и разграблен мародёрами. При этом ни Тельмана Исмаилова, ни его сына Алекпера (на которого была переведена часть активов бизнес-империи и в отношении которого рассматриваются заявления о банкротстве) никто пока не видел в очереди за дешевыми продуктами. Впрочем, его вообще никто и уже давно не видел в России. На днях банкрот Исмаилов был объявлен в международный розыск и заочно арестован по подозрению в причастности к заказным убийствам. «Росбалт» утверждает, что бывший олигарх и его родственники могут находиться во Франции.
Не встречали пока в очередях за хлебом и другого знаменитого банкрота — Владимира Кехмана. Бывшего руководителя группы компаний JFC – ранее крупнейшего экспортера бананов, а также бывшего директора Михайловского и Новосибирского оперных театров вот уже третий год донимает Сбербанк, который сначала обанкротил принадлежавшие коммерсанту бизнес-структуры, а с 2015 года банкротит его уже персонально. Но даже всесильный и многоопытный Сбербанк, похоже, отчаялся добиться приемлемых результатов в рамках действующего закона о банкротстве физлиц. Параллельно в отношении Кехмана уже почти 5 лет существует уголовное дело о мошенничестве в сфере кредитования (ч. 4 ст. 159.1 УК РФ) с ущербом более чем на 20,3 млрд рублей. Но и оно, похоже, не помогает: недавно представители Сбербанка обратились в Тверской районный суд Москвы с жалобой на бездействие следователей МВД, «длительные сроки расследования и непринятие мер к привлечению к уголовной ответственности виновных лиц».
Ну а самым большим «оригиналом» на общем фоне, пожалуй, выглядит предприниматель Виктор Батурин. В отличие от других звездных банкротов, хотя бы ради приличий периодически жалующихся на бедственное положение, он, похоже, получает от происходящего удовольствие.
Напомним, что ранее Виктор Батурин был приговорен к 8 годам колонии по обвинению в мошенничестве. Срок он отбывал в Калмыкии, вел себя в местах заключения примерно и был освобожден досрочно в 2016 году по решению Верховного суда РК с заменой части срока штрафом. Надо напомнить, что ещё в 90-е он какое-то время работал председателем правительства как раз в республике Калмыкия. После освобождения окончательно де-юре обосновался в этом удобном регионе.
Соответственно, дело о персональном банкротстве Виктора Батурина также стартовало в 2016 году в Калмыкии. Формально иск о банкротстве был подан его старинным знакомым Станиславом Иосильзоном (что наводит на предположения о наличии здесь тактики «дружественного кредитора»). Его конкурсным управляющим — т.е. человеком, который должен собрать, оценить и распродать все активы банкрота с тем, чтобы тот максимально покрыл существующие обязательства, — стал Эренцен Николаевич Манжеев, по ещё одному странному совпадению — сын скандально известного отставного главы Арбитражного суда РК Николая Манжеева.
Как же проходит банкротство для Виктора Батурина? Если говорить о содержательной стороне процедуры (т.е. о поиске и распродаже активов должника и возвращении долгов) то ни шатко, ни валко. Так, например, кипрская компания SARRIO INVESTMENTS LIMITED с 2016 года не может добиться от калмыцких судов признания долга Батурина перед ней в размере 3,2 миллиарда рублей.
Тем временем, управляющий Батурина Эренцен Манжеев бомбардирует калмыцкий арбитраж требованиями и запросами, конечная цель которых, как уже констатировали на одном из заседаний, может заключаться вовсе не в том, чтобы довести персональное банкротство Виктора Батурина до логического финала. А в чем же?
Возможно в том, что Виктор Батурин явно не выглядит заложником сложившейся вокруг него ситуации. Несмотря на формальный статус банкрота, задолжавшего по различным оценкам от нескольких сотен миллионов до нескольких миллиардов рублей, Батурин разъезжает по всему миру — курорты, европейские столицы; дарит дорогие подарки своим близким (говорят, своей теще Людмиле Образцовой он подарил автомобиль «Бентли»); раздает интервью (из недавних — его беседа с Ксенией Собчак в эфире телеканала «Дождь») и вообще не оставляет впечатления человека, стесненного в средствах или хотя бы обеспокоенного своим положением.
Тем временем становятся известны факты получения Эренценом Манжеевым, назначенным судом в качестве независимого управляющего для реализации имущества банкрота Виктора Батурина и закрытия его долгов, денежных средств от ООО «БАТУ ПЛЮС» за некие консалтинговые услуги. Так, в декабре 2016 и январе 2017 года он получил 166 000 руб. Незадолго до этого Виктор Батурин сам рассказал журналистам об успехах своего фермерского хозяйства с идентичным говорящим названием «БАТУ» в районе Элисты, отметив, что заниматься фермерством его побудило любопытство, а зарабатывание денег ему стало не интересно. «Совпадение? Не думаем».
В правоприменительной практике для таких случаев существует устойчивый термин «злоупотребление правом» — собственно, он уже и прозвучал в отношении группы лиц, а именно банкрота В.Н. Батурина, управляющего банкрота Э.Н. Манжеева и кредитора банкрота С.Г. Иосильзона. В случае, если указанное злоупотребление (т.е. намеренное инициирование заведомо бесперспективных исков и затягивание процедуры банкротства) будет сопровождаться некими встречными предложениями к кредиторам «решить вопрос миром», то Виктор Батурин и его соратники вполне могут получить и намного более серьёзные обвинения – например, в мошенничестве. Тем более, что у Виктора Батурина судимость по этой статье уже есть.
Напомним, что в России нередки случаи, когда людям ограничивают выезд за границу за долги свыше 10 тысяч рублей. По опыту западных стран все счета банкрота, его банковские карты и т.п. должны быть заблокированы, активы арестованы, а тратить со счетов он может только четко установленную сумму, которой должно хватать лишь на самое необходимое.
И здесь мы вновь возвращаемся к закону о банкротстве физлиц, которому исполнилось два года — точнее, к вопросу о его эффективности. Истории Исмаилова, Кехмана, Батурина и многих десятков других состоятельных «банкротов» показывают, что персональное банкротство их как минимум не пугает, но и может быть использовано для решения финансовых проблем, очень далеких от тех, что заботят 99,9% оставшихся в России должников. Звучащие в СМИ истории про «последние 25 тысяч рублей наличными» в кармане вчерашнего миллиардера (один только пиджак которого стоит в десятки раз дороже этой суммы), или описанные выше хитроумные комбинации управляющего и кредитора, который себе не отказывает — всё это истории одного порядка: ничего, кроме злости, раздражения и недоверия к закону у простых граждан они вызвать не могут. Законодательство о личном банкротстве явно нуждается в пересмотре — с тем, чтобы сделать эту процедуру доступной для тех, кто больше всего в ней нуждается, и защитить её от злоупотреблений.
Источник: https://wek.ru/razoryon-i-ochen-bogat
